Научите меня летать — Шерстобитова Ольга Сергеевна
Научите меня летать — Шерстобитова Ольга Сергеевна краткое содержание
Научите меня летать читать онлайн бесплатно
Научите меня летать
© Шерстобитова О. С., 2017
© Художественное оформление, «Издательство Альфа-книга», 2017
Прогулка в зимний лес ночью за хворостом – что может быть ужаснее этого наказания? Многое. Но от осознания этого легче не становится. Когда ты сирота, не имеющая ни кола ни двора, и зависишь от тех, кто тебя приютил, пусть и не бескорыстно, выбирать не приходится.
Я потерла руки в тонких рукавицах, безуспешно попыталась их согреть. Луна спряталась за мохнатыми серыми тучами в самый неподходящий момент, и темнота липкой паутиной окутала со всех сторон. Мне чудилось, что за каждым сугробом притаилось чудище. Корявые ветки тянулись, словно чьи-то скрюченные пальцы, которые вот-вот схватят и причинят боль. Коленки от этих мыслей слабели. Спрятаться бы, сбежать. Нельзя. Не наберу хвороста – сразу же окажусь на улице. И не одна. У меня еще Орас есть, о нем нужно заботиться. А трактир Барисы – единственный возможный для нас приют.
Я прикрыла глаза и постаралась успокоиться. Нужно гнать от себя мысли-страшилки, которые упорно лезут в голову. Наклонилась и подобрала несколько веток. Отряхнула от снега, напоминающего манную крупу, сунула в холщовый мешок, испуганно оглянулась.
Чернеющие стволы деревьев и снег, оседающий на ветках. Ничего и никого кругом. Тишина, которая пугала больше, чем обычные шорохи леса в любое время. Хоть бы ветер пробежался дыханием среди голых ветвей! Или какая-нибудь птица вспорхнула в глубине деревьев. Я была бы согласна даже на жуткий вой волков в непроходимой чаще. Пустые надежды.
Когда не двигаешься, то холод сильнее сжимает в объятиях. Если бы не он, засомневалась бы, что в лесу нахожусь. Темно, тихо и страшно, как в глубокой яме. Я однажды провалилась в такую. И вспоминать не хочется, как тогда перепугалась. На память остался шрам на лодыжке.
Я вздохнула и снова принялась за дело, поминая недобрым словом Гженку – дочь трактирщика. Темноволосая, кареглазая, крепкая, к тому же с богатым приданым, она считалась завидной невестой. Если бы не мстительный злобный характер. Это благодаря ей я оказалась в лесу. Началось-то все банально. Я, скрючившись в три погибели, мыла полы возле трактирной стойки. Гженка «случайно» дважды опрокинула ведро с грязной водой мне на ноги. Захмелевшие посетители стали смеяться над неумехой-поломойкой. Гженка ядовито улыбалась, позволяя красавцу-купцу Миразу, своему жениху, целовать ей ручки.
В третий раз поиздеваться решил Мираз. Только вода пролилась почему-то на Гженку. Случайно, разумеется. Что дальше? Визг, ругань и громадный силуэт Барисы – жены трактирщика надо мной. Она заправляла здесь всем, отодвинув в сторону тихоню-мужа. Я не раз слышала историю о том, что трактир достался Барисе в наследство от бабки по материнской линии – властной сварливой старухи. Карла с внучки потребовала взамен одного – выйти замуж. Выбор Барисы пал на Санора – шестого по старшинству в крестьянской семье. Бедный, как церковная мышь, привыкший к тому, что братья им помыкали, Санор не смел ни в чем перечить жене.
Я суетливо вытирала тряпкой расплескавшуюся воду. Объяснять, что я ни при чем, даже не пыталась. Все равно не поверят. Да и нет у меня такого права – оправдываться.
Дородная Бариса, затащив меня наверх в свою комнату, ругалась долго и со вкусом. В красках расписала неблагодарность за проявленные по отношению ко мне доброту и сострадание. Когда словесный поток иссяк, я сжалась, зная, что за ним последует. Удар. А потом еще один. И еще один. Лишь бы не закричать и не сдвинуться с места. Иначе только хуже сделаю.
Почему? У меня нет выбора. Пять лет назад в Олений Рог – деревеньку, где я жила, – пришла чума. Родители сгорели меньше чем за неделю, оставив меня, двенадцатилетнюю девчонку, и моего годовалого брата Ораса одних. Почему мы с ним остались в живых – не знаю. Тогда полдеревни выкосило, прежде чем подоспели маги-целители. А в ночь накануне их приезда случился пожар. И к моему горю добавилось еще одно: мы с братом лишились дома. Помню, как в одной белоснежной рубашке прижимала к себе испуганного мальчишку. Стояла и бессильно смотрела на желтые языки пламени, лижущие деревянные балки и крепления. Тогда я старалась не думать о том, чего лишилась за последние сутки. Страшнее смерти родителей и этого пожара было только одно: похоронить отца и мать, ушедших за грань вечером, я не успела. Мне в утешение не осталось даже могилы, чтобы было где хоть иногда поплакаться.
А синяки да ссадины… Только бы Ораса не трогали – он еще совсем ребенок. Бариса, правда, рассвирепела больше не от пролитой воды, а от того, что от Гженки очередной потенциальный жених мог сбежать. Два предыдущих встречались с ней, а свататься пошли ко мне.
И вспоминать не хочется, чем закончилось то сватовство. Неделю в горячке лежала, а на спине остались шрамы. Мне эти женихи были не нужны. Да и ни один из них ни разу не подошел даже поздороваться. Барису это тогда не смутило. Я попыталась напомнить, что до восемнадцати лет на каждой девушке лежит заклятие неприкосновенности. Если, конечно, та замуж не выйдет и добровольно от защиты не откажется. Куда там… Меня и это от расправы не спасло. Что может случиться со мной через год, когда исполнится восемнадцать, я старалась не думать. Было не просто страшно, а очень-очень-очень страшно.
Бариса считала, будто я женихов приворожила. Только чем? Внешность у меня обычная для этих мест – светлые волосы и серые глаза. Приданого нет, дом сгорел, на руках младший брат – кого прельщу-то? Но нет же… Бариса была уверена, что я специально крутилась у парней под носом, дабы у ее драгоценной красавицы и умницы Гженки ничего не вышло. Да нужны мне эти женихи, как свету забытое болото! Неужели она не может понять, что нет смысла менять ее побои на побои мужа. Но Бариса – это Бариса. Она всегда права. Во всем. О чем тут говорить?
А Гарин, сын кузнеца, и Кром, сын портного, те самые несостоявшиеся женихи… они, оказывается, просто хотели пошутить. Это я узнала от Гженки спустя неделю, когда пришла в себя. С тех пор неприязнь к мужчинам у меня переросла в слепую ненависть. До сжатых до боли ладоней. И жгучей, давящей внутри пустоты. Те, кто смеет обижать и унижать слабого, зависящего от чужой воли человека, ничего хорошего и не заслуживают.
За проделку Мираза мне пришлось сегодня расплачиваться походом в лес за хворостом. Хоть я его за лето и осень столько натаскала, что до следующей зимы с лихвой хватит. Даже если придут самые лютые морозы и топить придется в два раза больше. Впрочем, зачем об этом сейчас думать? Ничего ведь изменить не могу.
Я ушла в невеселые мысли, и, только сунув очередной ворох веток в вязанку, поняла, что та полна. Значит, можно возвращаться. Закинула мешок на плечи, глубоко вздохнула и замерла. Я оказалась в совершенно незнакомом месте. Со всех сторон черные стволы деревьев. По-прежнему непроглядное небо над головой. Ни единой звезды на нем. Хрустящий снег под ногами. И в какой же стороне опушка, где раскинулся дуб? От него я пошла влево, туда, где всегда можно больше набрать хвороста. Я оглянулась, надеясь обнаружить что-то знакомое. Изгиб замерзшего ручья чуть левее от меня. Впереди заснеженные кусты с горькой рябиной, которой любили лакомиться снегири. Упавший ствол огромной сосны, расколотый молнией прошлым летом, позади.
Ну хоть что-нибудь! Не могла же я заблудиться! И, как назло, кругом такая темень – ничего не разберешь. Я почувствовала, что снова начинаю паниковать. Сердце забилось чаще, дыхание сбилось, ноги словно примерзли к снегу.
В отчаянии закусила нижнюю губу. Ничего. Совсем ничего. Куда же я забрела? Хворост надо было собирать, а не в воспоминания проваливаться! Да что толку себя ругать? Нужно выбираться. Если и не ради себя, то ради Ораса. Несколько минут я пыталась что-нибудь придумать, а затем глаза уткнулись в латаные-перелатаные валенки. Следы! Я же могу по ним пойти и вернуться обратно! В этот момент луна, прятавшаяся за тучами, удачно выползла и осветила пространство вокруг меня. От облегчения я широко улыбнулась, поправила мешок с хворостом. Собралась уже развернуться в нужном направлении, но в чаще раздался громкий треск. Я невольно посмотрела туда, откуда шли звуки.
Источник
Научите меня летать — Ольга Шерстобитова
Книгу Научите меня летать — Ольга Шерстобитова читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Книга Научите меня летать — Ольга Шерстобитова читать онлайн бесплатно без регистрации
Прогулка в зимний лес ночью за хворостом – что может быть ужаснее этого наказания? Многое. Но от осознания этого легче не становится. Когда ты сирота, не имеющая ни кола ни двора, и зависишь от тех, кто тебя приютил, пусть и не бескорыстно, выбирать не приходится.
Я потерла руки в тонких рукавицах, безуспешно попыталась их согреть. Луна спряталась за мохнатыми серыми тучами в самый неподходящий момент, и темнота липкой паутиной окутала со всех сторон. Мне чудилось, что за каждым сугробом притаилось чудище. Корявые ветки тянулись, словно чьи-то скрюченные пальцы, которые вот-вот схватят и причинят боль. Коленки от этих мыслей слабели. Спрятаться бы, сбежать. Нельзя. Не наберу хвороста – сразу же окажусь на улице. И не одна. У меня еще Орас есть, о нем нужно заботиться. А трактир Барисы – единственный возможный для нас приют.
Я прикрыла глаза и постаралась успокоиться. Нужно гнать от себя мысли-страшилки, которые упорно лезут в голову. Наклонилась и подобрала несколько веток. Отряхнула от снега, напоминающего манную крупу, сунула в холщовый мешок, испуганно оглянулась.
Чернеющие стволы деревьев и снег, оседающий на ветках. Ничего и никого кругом. Тишина, которая пугала больше, чем обычные шорохи леса в любое время. Хоть бы ветер пробежался дыханием среди голых ветвей! Или какая-нибудь птица вспорхнула в глубине деревьев. Я была бы согласна даже на жуткий вой волков в непроходимой чаще. Пустые надежды.
Когда не двигаешься, то холод сильнее сжимает в объятиях. Если бы не он, засомневалась бы, что в лесу нахожусь. Темно, тихо и страшно, как в глубокой яме. Я однажды провалилась в такую. И вспоминать не хочется, как тогда перепугалась. На память остался шрам на лодыжке.
Я вздохнула и снова принялась за дело, поминая недобрым словом Гженку – дочь трактирщика. Темноволосая, кареглазая, крепкая, к тому же с богатым приданым, она считалась завидной невестой. Если бы не мстительный злобный характер. Это благодаря ей я оказалась в лесу. Началось-то все банально. Я, скрючившись в три погибели, мыла полы возле трактирной стойки. Гженка «случайно» дважды опрокинула ведро с грязной водой мне на ноги. Захмелевшие посетители стали смеяться над неумехой-поломойкой. Гженка ядовито улыбалась, позволяя красавцу-купцу Миразу, своему жениху, целовать ей ручки.
В третий раз поиздеваться решил Мираз. Только вода пролилась почему-то на Гженку. Случайно, разумеется. Что дальше? Визг, ругань и громадный силуэт Барисы – жены трактирщика надо мной. Она заправляла здесь всем, отодвинув в сторону тихоню-мужа. Я не раз слышала историю о том, что трактир достался Барисе в наследство от бабки по материнской линии – властной сварливой старухи. Карла с внучки потребовала взамен одного – выйти замуж. Выбор Барисы пал на Санора – шестого по старшинству в крестьянской семье. Бедный, как церковная мышь, привыкший к тому, что братья им помыкали, Санор не смел ни в чем перечить жене.
Я суетливо вытирала тряпкой расплескавшуюся воду. Объяснять, что я ни при чем, даже не пыталась. Все равно не поверят. Да и нет у меня такого права – оправдываться.
Дородная Бариса, затащив меня наверх в свою комнату, ругалась долго и со вкусом. В красках расписала неблагодарность за проявленные по отношению ко мне доброту и сострадание. Когда словесный поток иссяк, я сжалась, зная, что за ним последует. Удар. А потом еще один. И еще один. Лишь бы не закричать и не сдвинуться с места. Иначе только хуже сделаю.
Почему? У меня нет выбора. Пять лет назад в Олений Рог – деревеньку, где я жила, – пришла чума. Родители сгорели меньше чем за неделю, оставив меня, двенадцатилетнюю девчонку, и моего годовалого брата Ораса одних. Почему мы с ним остались в живых – не знаю. Тогда полдеревни выкосило, прежде чем подоспели маги-целители. А в ночь накануне их приезда случился пожар. И к моему горю добавилось еще одно: мы с братом лишились дома. Помню, как в одной белоснежной рубашке прижимала к себе испуганного мальчишку. Стояла и бессильно смотрела на желтые языки пламени, лижущие деревянные балки и крепления. Тогда я старалась не думать о том, чего лишилась за последние сутки. Страшнее смерти родителей и этого пожара было только одно: похоронить отца и мать, ушедших за грань вечером, я не успела. Мне в утешение не осталось даже могилы, чтобы было где хоть иногда поплакаться.
А синяки да ссадины… Только бы Ораса не трогали – он еще совсем ребенок. Бариса, правда, рассвирепела больше не от пролитой воды, а от того, что от Гженки очередной потенциальный жених мог сбежать. Два предыдущих встречались с ней, а свататься пошли ко мне.
И вспоминать не хочется, чем закончилось то сватовство. Неделю в горячке лежала, а на спине остались шрамы. Мне эти женихи были не нужны. Да и ни один из них ни разу не подошел даже поздороваться. Барису это тогда не смутило. Я попыталась напомнить, что до восемнадцати лет на каждой девушке лежит заклятие неприкосновенности. Если, конечно, та замуж не выйдет и добровольно от защиты не откажется. Куда там… Меня и это от расправы не спасло. Что может случиться со мной через год, когда исполнится восемнадцать, я старалась не думать. Было не просто страшно, а очень-очень-очень страшно.
Бариса считала, будто я женихов приворожила. Только чем? Внешность у меня обычная для этих мест – светлые волосы и серые глаза. Приданого нет, дом сгорел, на руках младший брат – кого прельщу-то? Но нет же… Бариса была уверена, что я специально крутилась у парней под носом, дабы у ее драгоценной красавицы и умницы Гженки ничего не вышло. Да нужны мне эти женихи, как свету забытое болото! Неужели она не может понять, что нет смысла менять ее побои на побои мужа. Но Бариса – это Бариса. Она всегда права. Во всем. О чем тут говорить?
А Гарин, сын кузнеца, и Кром, сын портного, те самые несостоявшиеся женихи… они, оказывается, просто хотели пошутить. Это я узнала от Гженки спустя неделю, когда пришла в себя. С тех пор неприязнь к мужчинам у меня переросла в слепую ненависть. До сжатых до боли ладоней. И жгучей, давящей внутри пустоты. Те, кто смеет обижать и унижать слабого, зависящего от чужой воли человека, ничего хорошего и не заслуживают.
За проделку Мираза мне пришлось сегодня расплачиваться походом в лес за хворостом. Хоть я его за лето и осень столько натаскала, что до следующей зимы с лихвой хватит. Даже если придут самые лютые морозы и топить придется в два раза больше. Впрочем, зачем об этом сейчас думать? Ничего ведь изменить не могу.
Я ушла в невеселые мысли, и, только сунув очередной ворох веток в вязанку, поняла, что та полна. Значит, можно возвращаться. Закинула мешок на плечи, глубоко вздохнула и замерла. Я оказалась в совершенно незнакомом месте. Со всех сторон черные стволы деревьев. По-прежнему непроглядное небо над головой. Ни единой звезды на нем. Хрустящий снег под ногами. И в какой же стороне опушка, где раскинулся дуб? От него я пошла влево, туда, где всегда можно больше набрать хвороста. Я оглянулась, надеясь обнаружить что-то знакомое. Изгиб замерзшего ручья чуть левее от меня. Впереди заснеженные кусты с горькой рябиной, которой любили лакомиться снегири. Упавший ствол огромной сосны, расколотый молнией прошлым летом, позади.
Источник
Собака, научи меня летать!
Собака носилась по лугу, от нас и возвращаясь. «Мама, она летает!» — сказала дочка.
Мы с мужем и пятилетней Дашкой в то время только поселились в трехквартирном старом, еще послевоенной постройки, доме. Честно говоря, с соседями я в первое время не очень ладила. В одной части одноэтажного дома жила вреднейшая старушенция Антонина Петровна, другую занимал Леня — разукрашенный наколками мужик неопределенного возраста, отсидевший не то два, не то три раза. А третья часть была наша.
Как-то утром выхожу развесить вещи после стирки, и — о боже! — прямо у калитки сидит здоровенная псина и не собирается уходить.
— Пошла вон! — заорала я, испугавшись.
— Мамуля, смотри какая миленькая собачка! — радостно завопила Даша и кинулась к незваной гостье.
— Дашка! Не смей ее трогать! Укусит! — снова завопила я.
— Ну, мам, ну ты чего? Видишь, как она улыбается? Собака действительно виляла хвостом и пыталась лизнуть мою малышку в носик.
—Дарья! Отойди от собаки! У нее наверняка глисты! Да и не могут животные улыбаться! Что ты еще придумала?
— Могут. Еще как!
— Что вы там разорались на весь двор? — вмешалась баба Тоня, высунувшись из окна. — Я знаю эту собаку. Зовут Гердой. Хозяин ее, Семен Маркович, умер, дети его дом продали, сами уехали на ПМЖ в Израиль, а собаку здесь оставили. Сказали, что псина выбракованная, а так бы они с собой ее взяли. Все-таки породистая собака. Мы Гердочку всей улицей подкармливаем.
— Ну, вот и кормите. У себя в квартире!
— Танька, и правда, чего хай, подняла? Мешает она кому-то, что ли? — миролюбиво сказал вышедший во двор Леня.
— Иди сюда, моя красавица, я тебе ливерки отрежу!
— Сам ешь свою ливерку! Пошли, моя маленькая, бабушка тебе супчика вкусненького даст!
— Ага! И чарку нальет! — засмеялся Леня, почесывая пивной живот.
Но псина не отходила от моей дочки, умильно на нее смотрела, не отводила глаз и радостно размахивала хвостом. Наши вопли разбудили моего мужа. Тот вышел, оценил ситуацию и выдал:
— Собака породы то ли Лабрадор, то ли золотистый ретривер. Признаться, я не силен в этом. Одна из самых миролюбивых и преданных! Что, бросили тебя, горемыку? А нам во дворе охранник не помешает! Ну что скажете, соседи?
— Ура-а-а. — завопила Дашка и принялась целовать приблудную псину прямо в мокрый нос.
— Ладно, пусть живет!
— И нам веселее будет!
— Танюша, ты как? — последнее слово муж все-таки оставил за мной.
— А щенков вы, куда девать будете? Топить? — привела последний довод я.
— Ты что — глухувата? — повысила голос бабка. — Я ж тебе сказала: бра-ко-ва-на! Она, как Семен говорил, первый раз не смогла разродиться, так ей какую-то операцию сделали и все вырезали!
— А глисты? А блохи?
— Ты еще вшей сюда приплети, тараканов и гадюк! — хохотнул Ленька.
И не доказывайте мне, что собака не понимает человеческого языка! У Герды сразу изменилось выражение лица, ой, морды. Почувствовала, что решение ее судьбы зависит именно от меня, подошла ближе, внимательно посмотрела, и. Только потом я где-то вычитала фразу:
«Никогда не смотрите Лабрадору в глаза. Он покорит вас!» Когда мои глаза встретились с глазами собаки я, удивляясь сама себе, вдруг растаяла:
— Ох, чудо ты рыжее, пошли, найду перекусить тебе что-нибудь. Изголодалась, поди? Ответом был радостный визг, хвост крутился, как пропеллер, морда вся разулыбалась.
Что так повлияло на мое решение? Ее взгляд. В нем было все: и боль от предательства, и надежда, и обещание любить всем сердцем. Несмотря на то, что лабрадоры далеко не охранники, Гердочка служила населению двора верой и правдой. Почтальон принес бабе Тоне пенсию — пожалуйста, заходите! Подружки пришли к Дашке? Милости просим! Собака радостно повизгивала и крутила хвостом. Собутыльники к Ленчику? Опять пить будете и песни орать?
Нет уж! Проваливайте! И Герда предупредительно рычала, переходя на лай. Как-то Дашка потянула меня и, конечно же, любимую свою собаку на речку купаться. Псина то убегала вперед, то возвращалась к нам. Она носилась по зеленому лугу среди высокой травы и (ну, точно!) улыбалась от счастья.
— Ма, смотри, Герда летит!
— В смысле?
— Ну, ты ничего не понимаешь! Видишь, как развеваются ее уши? Как она высоко подпрыгивает? Словно летит!
— Фантазерка, — сказала я.
— Никакая я не фантазерка — дочка даже слегка обиделась. — Она просто счастлива, и все! Даже есть такое выражение «летает от счастья»!
— Где это ты его слышала?
— По телику! — сказала дочь.
Когда мы уселись на берегу, Герда положила морду мне на колени и, заглянув в глаза, благодарно улыбнулась. Как-то она буквально спасла жизнь бабе Тоне, подняв ни с того ни с сего вечером жуткий вой. Мы все выбежали на — улицу узнать, в чем дело.
— А бабка где? — удивился мой муж.
Леня, не долго думая (благо имел опыт прошлых лет — квартирные кражи), влез в открытое окно, а старушка лежит с сердечным приступом! Если бы не Герда, мы бы хватились лишь утром. И было бы поздно. Однажды мой ненаглядный в очередной раз задержался на работе. В этот день мне, как говорится, в уши подкинули тему: дескать, твой муж уехал в однодневную командировку с любовницей. Что испытываешь в такой момент?
Не передать словами. Стала вспоминать, как наряжался, брился. Точно! Что еще думать?
Уложив Дашку спать, села на крылечке и расплакалась, прикидывая, как жить дальше. Тихо, словно на цыпочках, подошла Герда, лизнула в щеку, прижалась ко мне. Она то и дело поднимала на меня свои глаза-вишенки, тыкалась носом в колени, клала лапу на них — утешала, как могла. А я вспомнила наш разговор с дочкой о том, что Герда летает от счастья. И мне так захотелось тоже попробовать полетать, забыть услышанную новость, как страшный сон! В голове всплыли прочитанные когда-то в тетради подруги рифмованные строчки:
Собака, научи меня летать! Я вижу по глазам, что ты умеешь. Но просто ползающих нас жалея, готова дар божественный скрывать.
По лицу покатились слезы. Герда снова лизнула меня в щеку, смешно причмокнув при этом. А потом вдруг навострила уши и куда-то рванула с громким лаем. Вокруг нас тогда был только частный сектор (несколько старых строений — осколков социализма), а дальше — пустырь. В общем, не самое, мягко говоря, благополучное место в городе. Впоследствии выяснилось, что в тот вечер к мужу прицепились какие-то подвыпившие подростки. Попросили: «Дядя, дай закурить», получили отказ и начали Витю избивать. Внезапно появился грозный «охранник». Скаля зубы и угрожающе рыча, Герда прогнала нападающих прочь. А потом прибежала ко мне, стала тянуть зубами за рукав и привела к потерявшему сознание супругу. А что касается «доброжелателя», то вскоре выяснилось, что распускала сплетни одна из сотрудниц мужа — просто из зависти к нашей счастливой семейной жизни.
С тех пор прошло немало лет. Сейчас мы живем в другом районе в отдельной квартире. А всеобщая любимица уже совсем-совсем старенькая. Плохо видит, ничего не слышит, своих узнает лишь по запаху, редко поднимается с коврика в прихожей. Я понимаю: совсем скоро ее не станет, и мне невыносимо больно от этого. Не представляю, как мы будем жить без Герды. Порой, когда все ложатся спать, устраиваюсь около любимой псины, глажу, смотрю в глаза-вишенки, полные любви, и шепчу: «Собака, научи меня летать!»
Источник
Научи меня летать (fb2)
Дата создания файла: 2008-09-10
Кодировка файла: windows-1251
[url=https://coollib.net/b/65741]
[b]Научи меня летать (fb2)[/b]
[/url]
QR-код книги
Аннотация
Мёртвая саванна, причудливые красные скалы и белые пески, поющие на ветру — такова страна вечного лета. Здесь люди жестоки и хитры. Пытаясь выжить и защитить свою землю от алчных соседей, Хин, мальчишка шести лет, и его мать просят о помощи древний народ Сил’ан. Но Келеф — его посланец — сталкивается со стеной ненависти и суеверного страха. Подданные готовят бунт, чужие войска вторгаются во владение. Сможет ли Хин стать ключом к пониманию между двумя народами?Он услышит музыку Лун, оседлает облако, встретит в себе цветного дракона. Но чем дальше от детства, тем трудней совершать невозможное. Чтобы унаследовать власть, Хин должен перешагнуть не только через мораль, но и через себя. Сохранит ли он умение летать, когда разум всё сильнее тянет к земле? Поймёт ли, что — мишура, а за что нужно бороться?
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 338 страниц — немного выше среднего (235)
Средняя длина предложения: 60.17 знаков — немного ниже среднего (83)
Активный словарный запас: немного выше среднего 1569.53 уникальных слова на 3000 слов текста
Доля диалогов в тексте: 49.57% — очень много (26%)
Подробный анализ текста >>
Источник
➤ Adblockdetector